Страничка истории
«Древнее село Шуколово… красуется на весьма живописном месторасположении. Его можно назвать полуостровом. Восточную часть Шуколова огибает речка Икша, южную – речка Бобровка, северную – безымянный мелкий, но вечно ползущий из болота ручей, западная сторона - на высоте горы равнина занята дачей с приписною к Шуколову церковью генерала Лужина… С вершины этого полуострова, которая покрыта не изысканным, но приятным садом священника, видно в окрестности 12 сельских церквей. Открытые ландшафты и местные рощицы на крутых горах с весенними певцами соловьями дополняют поэзию дачи…» Вот как описывал в XIX веке чиновник из Императорского Общества Истории и Древностей Российских местность, где расположена сохранившаяся доныне неповторимая и скромная церковь Успения Божией Матери.История этой церкви берёт своё начало в глубокой древности, как и история самого села, основанного в XV веке сыном князя Ивана Всеволода – Глебом. Глеб был прозван Шуколом, отчего и произошло название появившегося поселения. Первое же упоминание об Успенской церкви, стоящей в Шуколове, найдено в торговой документации 1559 года.
В писцовых книгах 1627 года имеются более предметные сведения о храме, ещё деревянном. Вернее, в них речь идёт о «месте церковном, где была церковь Успения Пречистыя Богородицы», что была сожжена или разобрана во время Смуты. Шуколово на тот момент приобрёл дмитровец Даниил Шокуров, чей сын Феодор в 1678 году перевёз в собственное село деревянную церковь Успения из Переяславля-Залесского. Позднее церкви был выдан новый антиминс. Согласно переписи того же года, в селе, кроме хозяйства самого вотчинника Шокурова, числилось всего 4 крестьянских двора.
Позднее Шуколово перешло по наследству к стольнику Ивану Фёдоровичу Шокурову. Именно при нём на средства местных дворян Лужиных из соседнего села Григорова началось строительство каменного храма. До сих пор у исследователей истории храма нет единого мнения, по какой причине Лужины оплатили его постройку на землях соседей, с которыми, по некоторым данным, их род имел длительные тяжбы из-за спорных земельных границ. Тем не менее, существует рукописный источник 1699 года – подрядные записи строителей каменной Успенской церкви: тяглеца Семёна Онуфриева и крестьянина Фёдора Шолохова. Рукопись содержит важнейшие сведения о первоначальных архитектурных формах церкви и о самом храмоздателе - Лужине Фёдоре Алексеевиче: «строит он Фёдор Алексеевич тою церковь по обещанию отца своего Алексея Матвеевича Лужина зделать церковь каменную».
Об Алексее Матвеевиче Лужине (?-1688) известно то, что он поступил на службу в московское стрелецкое войско в 1654 году, служил в различных полках и участвовал в походах. В документах 1660-х годов он именуется сотником московских стрельцов, а затем - их полуголовой. В 1665 году А.М. Лужин получил дворянство – именно эта дата стоит на самой ранней из жалованных грамот. Родовой герб Лужиных представлял собой поделённый на две равные части щит, где в верхнем голубом поле было изображено пылающее огнём сердце, крестообразно пронзённое двумя золотыми стрелами, в нижнем же золотом поле – каменная стена с тремя башнями. Щит был увенчан рыцарским шлемом с перьями и венцом и обрамлён перевитыми золотыми дубовыми ветвями.
В звании стрелецкого полуголовы А.М. Лужин принимал участие обороне крепости Чигирин, расположенной на Правобережной Украине. Это был важный стратегический пункт на подходе к Киеву и Левобережной Украине, ведь тогда претендентами на Малороссию были Речь Посполитая и Османская империя. Крепость Чигирин, занятая царскими гарнизонами, в 1677-1678 г.г. дважды осаждалась турецкими войсками. Сражения были трудными и кровавыми, в результате последней осады Чигирина русским солдатам пришлось отступать. Уходя, они подожгли пороховые склады и оставили крепость туркам. Но и турки вскоре покинули дымящиеся развалины города.
Алексею Матвеевичу после тех боёв за «службу, промыслы и храбрость», за то, что «в осаде сидел и всякую нужду терпел», неоднократно жаловались земельные угодья, а также был пожалован чин головы (полковника) московских стрельцов. В 1680 году он становится Дмитровским воеводой на два года, и историки предполагают, что это был период наибольшего благосостояния старшего Лужина. Вероятно, тогда-то он и изъявил желание, а точнее, дал обет возвести каменную церковь в Шуколове.
В 1683 году Алексей Матвеевич женится вторым браком на Прасковье Андреевне Вышеславцевой, а в 1684 году у них рождается сын Фёдор – будущий шуколовский храмоздатель. О благочестивом обещании отца Фёдор Алексеевич знал, скорее всего, с чьих-то слов, поскольку его родитель умер, когда мальчику было всего 4 года. Заслуживает внимание тот факт, что на момент составления «договора» о строительстве храма, т.е. подрядной записи тяглецом Онуфриевым, юному заказчику было всего 15 лет.
О самом же Фёдоре Алексеевиче известно немного. С 1727 года он служил в Белгородском пехотном полку капитаном, через 5 лет ему был пожалован чин секунд-майора, а ещё через 3 года он стал премьер-майором.
У вотчинников Шокуровых, вероятно, также имелось желание возвести более основательное здание церкви взамен деревянного, но необходимые на это средства, скорее всего, отсутствовали. По крайней мере, об их согласии с замыслами Лужиных говорит то, что они никак не препятствовали возведению соседом каменного храма на их землях. Более того, Успенский храм после освящения стал практически родовой усыпальницей для соседей-дворян.
Но и Лужины не располагали достаточными суммами на какие-либо строительные изыски и богатое убранство церкви. Об этом свидетельствуют небольшие размеры храма, простота и строгость архитектуры, почти полное отсутствие архитектурных украшений. Весь камень и кирпич, что использовали строители, был произведён на местных заводах. Церковное здание было возведено по типу «восьмерик на четверике», с незначительными проёмами окон, в интерьере же храм был перекрыт низко опущенными сводами. Всё это являлось очень характерным для построек предыдущих, допетровских времён.
.jpg)
Успенский храм. Фото 1930-х г.г.
Окончание строительства храма и его освящение датируется 1701 годом. Он был создан по образцу московской Успенской церкви у Гостиного Двора в Рыбном переулке, только в более скромном виде. Прообраза шуколовского храма уже давно нет - его разобрали городские власти в 1873 году при строительстве нового здания Купеческой Биржи.
В 1762 году, предположительно уже самими помещиками Шокуровыми, была возведена оригинальная трёхъярусная колокольня барочного вида, в начале XIX века надстроенная резонатором звона и соединённая с церковью небольшим притвором. Отапливалось здание одной духовой печью, чья большая кирпичная труба, ныне утраченная, шла на улицу от подклетей с северной стороны и возвышалась над крышей.
Были внутри церкви, как упоминалось выше, несколько захоронений дворян Лужиных и одно вотчинников Шокуровых - с надгробными белокаменными плитами, встроенными во внутренние стены храма.
Под сводами Успенского храма рядом с 19-летней супругой Анной (1719-1738) был погребён сам храмоздатель, 56-летний Фёдор Алексеевич Лужин, переживший супругу на 2 года.
Там же последнее пристанище обрёл сын Фёдора Алексеевича – Сергей Фёдорович (1724-1766), а также 3 его супруги и двое малолетних детей. Сам Сергей Лужин до 1750 года служил сержантом лейб-гвардии Измайловского полка, затем вышел в отставку из-за увечья. За отличную службу ему был пожалован чин поручика.
Первая его жена – Ирина Семёновна (1731-1748) – пробыла в замужестве 9 месяцев и 1 день и скончалась в григоровском поместье от горячки (возможно, родильной) в 17-летнем возрасте.
Вторая жена Сергея Фёдоровича – Анна Васильевна (1731-1754) – была замужем 2 года и также преждевременно ушла из жизни 23 лет отроду с двумя детьми Анной и Василием. По неизвестным причинам мать и дети ушли из жизни один за другим. Возможно, эта трагедия в дворянской семье произошла из-за какой-либо болезни, перед которой тогдашняя медицина оказалась бессильна.
Третья жена Лужина – Анна Семёновна (урождённая Квашнина-Самарина) (1733-1805) – не только пережила мужа, но и дожила до преклонных лет.
Согласно сохранившимся историческим документам, Лужиным принадлежали ещё несколько захоронений вокруг церкви. Так, близ храма находилась весьма древняя могила некой Ирины Алексеевны Лужиной Матвеевой, а также живших в XIX веке Ивана Дмитриевича и Екатерины Илларионовны Лужиных и одного из их сыновей - Дмитрия Ивановича. Последние трое были прежде погребены в Григорове, а перед революцией их останки перенесли в шуколовский некрополь. В 1904 году в ограде церкви был похоронен другой сын Ивана Дмитриевича Василий.
Сын стольника Ивана Фёдоровича Шокурова, коллежский советник Василий Шокуров, также был погребён рядом с усыпальницами Лужиных в храме, а его внук Иван Васильевич - у внешней стены притвора с севера, о чём свидетельствует сохранившийся доныне каменный столб, вмурованный в церковную стену.
О служивших в храме в те далёкие годы священниках известно следующее: антиминс в деревянный ещё Успенский храм был выдан некоему отцу Алексию, в 1701 году служил и получил новый антиминс во вновь возведённую каменную церковь священник Савва Данилов, а в дьячках у него был его сын Андрей. В 1715 году настоятелем Успенской церкви был священник Андрей Савинов (согласно изданию Московской Синодальной Типографии от 1911 года).
Количество причта в храме было «установлено издавна». По штату Успенской церкви полагался 1 священник, дьякон и дьячок, и лишь в 1823 году был прибавлен пономарь.
Церкви принадлежало кладбище и десятина помещичьей земли, где стояли дома церковного причта, а также располагался сад с фруктовыми деревьями. Кроме того, храм владел некоторым количеством пашенной, лесной и сенокосной земли, которая, по укоренившейся здесь традиции, не была выделена из общих владений помещика, а находилась у него в пользовании, с чего тот платил церкви арендную плату раз в год. Также часть дохода церкви составляли проценты с вкладов, сделанных Лужиными в Сохранную казну Императорского Московского Воспитательного дома, и причитавшиеся клиру за поминовение сродников Лужиных.
У храма не было царских жертвователей, многие историки разных времён свидетельствуют, что церковь была бедна, но зато имелись богатые иконы, достойные внимания книги, а также надписи, разъясняющие родословную Лужиных. В середине XIX века именно в таком виде Успенская церковь была описана чиновником Военного министерства Г. Громовым, что состоял в Императорском Московском Обществе Истории и Древностей Российских. Среди икон Громов отметил резной образ Нила Столобенского, Илии Пророка, Ростовских чудотворцев Леонтия, Неонила и Игнатия с Богородицей, Девяти мучеников, Вселенских Трёх Святителей с Николаем Чудотворцем и икону Крещения Господа Иисуса Христа. Отдельное внимание чиновник уделил нескольким писаным на холсте образам ещё из деревянного храма, а также Типикону и Триоди 1697 года. Кроме того, Громов свидетельствовал, что «близ церкви в нескольких саженях на восток от олтаря находится малая деревянная без окон и дверей часовня, на месте олтаря древней маленькой деревянной же церкви, с железным осмериком, крестом, тем самым, который стоял на древнем храме… Ещё с востоку от древнего храма на поле выпахивают церковные и напрестольные вещи. Значит, был более древний храм. Возможно с монгольского нашествия. Предания говорят, что тут проходила дорога с Дмитрова на Москву». И делее: «близ этой пролегавшей вдревле дороги в лесу на косогор лежат 11 курганов все почти одинаковые… Предания говорят о сокровищах басурманов…Раскопок не было…»
К тому времени Шуколовым владели уже другие помещики, Молчановы. В 1850 году Дмитрий Васильевич Молчанов, бывший начальником 5 отделения Главного Управления Восточной Сибири, женился на Елене Волконской, любимой дочери ссыльного декабриста князя Сергея Волконского. Вернувшись из ссылки, князь не раз гостил в Шуколове, и по его же совету Елена пригласила в село в качестве управляющего отставного полковника, также декабриста, Александра Викторовича Поджио. После отмены крепостного права в 1861 году Молчановым потребовалась помощь в оформлении новой Уставной Грамоты с крестьянами, с чем А.В. Поджио успешно справился, прожив в Шуколове около двух лет.
Фрагментарно сохранившиеся клировые ведомости, описывающие вехи жизни тихого шуколовского прихода и его древнего храма, свидетельствуют, что в 1819 году настоятелем в нём был назначен священник Алексий Громов, в 1844-м – священник Фёдор Соловьёв, после которого служил отец Сергий Афонский, который в 1887 году довольно подробно описал состояние храма в нижеприведённой метрике:
«Приходская церковь, однопрестольная, во имя Пресвятыя Богородицы Преславного Ея Успения (15 августа по ст. стилю). Одноэтажная; пол настлан (лещетки) прямо на землю, под которым (полом) есть до 6-7 склепов гг. Лужиных…
Церковь построена из кирпича внутри и снаружи. Стены церкви выложены сплошь из кирпича 18 фунтов обожжённого, с барского завода, без клейма… Наружные стены гладкие, украшения старинные, обыкновенные… На церкви одна маковица, покрыта железом, зелёною краскою. Кресты на главе железные с таковыми же прибитыми железными украшениями, имеющими на подножии полулуние…
Алтарь одночастный; свод устроен в виде круговой дуги без столбов… Иконостас старого устройства, с тяблами без всяких украшений; деревянная резьба (её очень мало) помещена по тёмно-малиновому полю. Резьба изображает древесные ветви и звёзды, в два яруса. Царские врата деревянные, резные. Резьба в форме виноградной лозы, обвивающейся вокруг иконы Благовещения; резьба сквозная... Нет ни солеи, ни решётки. Амвона нет. Клиросы по-просту.
Есть два надгробных памятника гг. Лужиных из белого камня в форме каменного столба четырёхугольного с расширенным низом и верхом, со вделанною мраморною плитою (надпись) посредине…
Пять колоколов:
1) вылит … в Москве на заводе Николая Самгина, вес 52 пуда 3 фунта, 1834 года июня 2 дня, при священнике Алексее Михайловиче Громове и старосте церкви Глебе Спиридонове в селе Шуколово;
2) 1778 года июня 26 дня на 26 году века своего выменял сей колокол в вотчину своего Митровского уезда в с. Шуколово к Успенской каменной церкви Иван Васильевич Шокуров, весу 11 пудов 25 фунтов;
3) 7156 (1649 от Р.Х.) году приложил сей колокол князь Даниил Матвеевич Несвицкий (Несвиков-?) по обещанию своему в Костромском (весу около 17 пудов);
4) лит в Москве на заводе Богданова, весу 1 пуд 16 фунтов;
5) чрезвычайно старинный, без надписи (весу около 1 ½ пуда). Буквальные надписи.
Иконы:
- Образ Успения Пресвятой Богородицы (храмовый) чрезвычайно старинный; превосходного письма.
- Образ Казанския Божия Матери – старинная родовая икона г. Ртищевых. Русского письма обе.
- Икона Покрова Пресвятыя Богородицы с надписью. Год написания 1813 – в память избавления от французов сделала девица Мария Лужина.
- Подлинная копия с чудотворной иконы Феодоровския Божия Матери, старинная, подписано: «Писал Нерихтчанин Борис Григорьев».
.jpg)
Ветхие иконы: есть, но нет средств на сие. Старинных окладов нет…
Ответы на предложенные вопросы давал священник Сергий Афонский. Воспитывался в Вифанской Духовной Семинарии Московской губернии. 25 лет, священствую 3 года.
1887 года января 31 дня».
В 1896 году приход решил возвести ограду вокруг своей церкви. Средства на неё выделила Елизавета Семёновна Лямина – землевладелица Яхромской текстильной фабрики, пожертвовавшая на строительство 800 рублей и кирпич. Нужно было оградить от ежедневно проходящего мимо церкви стада коров захоронения разных времён на территории церкви, а также отмеченное столбом место престола деревянной церкви.
Благотворительница этим пожертвованием не ограничилась, она какое-то время поддерживала многодетную семью другого настоятеля Успенской церкви – о. Михаила Кадышева, о котором будет сказано ниже. Не без участия Е. С. Ляминой состоялась свадьба старшей дочери о. Михаила Александры и будущего священника Николая Крылова, впоследствии священномученика. Предварительно ему, как и другим четырём женихам-кандидатам, были организованы смотрины-сватовство: все они поочерёдно приходили к невесте на чаепитие.
С 1905 года в Успенском храме служил священник Александр Воинов, приход же храма состоял из 483 человек.
В 1916 года по штату Успенской церкви уже полагался клир, состоящий только из 1 священника и 1 псаломщика. Возможно, что именно отец Александр обозначен в качестве единственного священнослужителя храма в письменной справке об имуществе церкви и села Шуколово, датированной 1917 годом.
В 1922 году советской властью во всех храмах страны было произведено изъятие предметов культа из золота и серебра. Таким образом, в Успенской церкви, и без того небогатой, изъятыми оказались все самые необходимые для совершения Божественной литургии предметы. Церковные ценности в порядке, прописанном в новом законе, были изъяты, внесены в акт, упакованы в ящики и увезены уполномоченными уездной комиссией.
Со стороны «группы верующих и духовенства» в акте изъятия был обозначен уже упомянутый отец Михаил Кадышев, о котором было упомянуто ранее. Из акта следует, что с его стороны при передаче ценностей была заявлена жалоба на некую, как это сказано буквально в акте, «неправильность, допущенную при изъятии церковных ценностей». И тут же добавлено: «Комиссия вела себя прилично, так что жалоб со стороны верующих не имеется».
Об отце Михаиле от его ныне здравствующей правнучки Меркуловой Людмилы Константиновны известно, что он жил со своей большой семьёй в доме около церкви (дом был очень ветхий и не сохранился до наших дней), а после смерти священник-настоятель Успенской церкви был похоронен в соседнем посёлке Деденево в Спасо-Влахернском монастыре у храма в честь иконы Спаса Нерукотворного.
Зять отца Михаила, также ранее упомянутый отец Николай Крылов, 40 лет прослужил в Спасо-Влахернском монастыре и часто сослужил по большим праздникам в Шуколовской церкви. В 1936 году священник был арестован – взят прямо со службы из монастырской церкви. Отец Николай погиб, находясь в ссылке в Карлаге. В 2000 году постановлением Священного Синода он был причислен к лику святых как священномученик Николай Спасо-Влахернский. Икона его находится в Спасо-Влахернском монастыре в Деденево.
В конце 1920-х в Шуколове некоторое время служил ещё один новомученик – иеромонах Николай (Салтыков) из Николо-Пешношского монастыря Дмитровского уезда, направленный в Успенский храм по закрытии святой обители. Позже иеромонах Николай был переведён на другой приход в село Ведерницы того же уезда и возведен в сан игумена. В 1937 году власти арестовали игумена Николая и заключили в Таганскую тюрьму. Преподобномученик был расстрелян 10 декабря 1937 года и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Следом же за бесчинием 1922 года последовало издание советской властью нормативных актов, облагающих церкви и монастыри, отделённые от государства, непосильными налогами. Целью существования таких актов было только одно – добиться упразднения приходов на «законных» основаниях.
На сегодняшний день приход Успенской церкви не располагает данными, когда именно прекратились богослужения в храме, но это случилось ещё до его официального закрытия властями. По крайней мере, существуют несколько представляющих интерес документов «о регистрации группы верующих религиозного общества села Шуколова Деденевской волости 1923-1926 г.г.». В самом раннем из документов в качестве церковного имущества перечислены колокола, престолы, жертвенник, хоругви, иконы, купель для крещения, 2 венца и прочие церковные предметы, но главное – 2 серебряных креста, серебряная дарохранительница и серебряные же литургические сосуды, которые, как сказано, «сохранились или были позже принесены после изъятия». Согласно другому документу, в 1925 году в шуколовский храм из закрытой в соседнем Григорове церкви во имя Спаса Нерукотворного был доставлен шкаф для священнического облачения и бисерное одеяние престола. Документ подписал некто «служитель культа Хлебников» (таким званием – «служитель культа» - новые власти понуждали именовать себя всех клириков), однако кем именно являлся человек, подписавший бумаги, и имел ли он какое-то отношение к Успенской церкви - неизвестно. Тем не менее, вполне возможно, что вплоть до 1926 года в шуколовском храме ещё совершались богослужения, т.к. в тот год здание церкви распоряжением властей было передано приходу в пользование. Прочие храмовые постройки были муниципализированы, а все церковные земли несколькими годами ранее конфискованы в пользу революционного государства.
Официально Успенская церковь как «не действующая» была закрыта в 1935 году на основании постановления Президиума Московского областного исполнительного комитета Совета РК и КД. Первой причиной закрытия в постановлении назван тот факт, что на расстоянии около 3 км от Шуколова имелся другой действующий храм. Ещё одной, и, по всей видимости, основной причиной была образовавшаяся за приходом задолженность перед Райфо, оплатить которую приход не смог. На момент закрытия церкви настоятеля в ней уже не было, сама же церковь по закрытии подверглась совершенному разграблению. Затем Успенский храм был приспособлен под овощехранилище, потом под склад, по упразднении которого здание понесло самые значительные разрушения. Небольшое кладбище возле храма, как и все захоронения внутри него, были полностью уничтожены. По словам местных жителей, мародёры искали в некрополе драгоценности и почётные регалии, с которыми могли быть похоронены те из рода Лужиных, что состояли на государевой службе.
Как это ни парадоксально, но при всём потворстве властей разрушению Успенской церкви, в 1960 году Совмин РСФСР издал Постановление № 1327, которым взял шуколовский храм под охрану государства как памятник истории и культуры. Впрочем, данный акт никак не повлиял на судьбу храма в положительном смысле: «памятник истории и культуры» продолжал использоваться под зерносклад местным колхозом им. Калинина. Правда, уполномоченные лица от Министерства Культуры СССР периодически появлялись в Шуколове, чтобы бесстрастно с разных аспектов снять на фотокамеру вид памятника для своего очередного отчёта. Фактически же эти люди констатировали всё более и более ухудшающееся состояние Успенской церкви. Так, паспорт на здание шуколовского храма за 1975 год свидетельствует о произошедшем там пожаре, покрывшем сильной копотью стены и своды и практически уничтожившем всю внутреннюю роспись, об аварийном состоянии потолков, пола и декора фасадов, о пустом иконостасе.
В начале 1990-х Московской областной реставрационной мастерской было произведено обследование Успенской церкви. К тому моменту всё её оригинальное внутреннее убранство оказалось полностью утрачено.
В 1992 году церковь была передана общине верующих, а затем частично отремонтирована для возможности проведения в ней богослужений. Теперь в шуколовском храме вновь идёт служба, ведутся тщательные восстановительные работы, по крупицам собирается его более чем трёхсотлетняя история. Успенская церковь Указом Президента Российской Федерации от 20.02.1995 №176 отнесена к объектам культурного наследия, памятникам истории и культуры федерального значения.
После открытия храма его настоятелем был назначен иеромонах Симеон (Родионов). С 2004 года приход возглавляет иерей Константин Елохин.
«Предметы древности в бедном селе всегда начинаются с храма Божия», - отметил в своей рукописи 1853 года о селе Шуколове императорский чиновник Громов. Его слова оказываются удивительно справедливы для нашего времени, когда, волей происходивших в XX веке в России событий, источники информации оказываются совершенно разрозненны, противоречивы, а порой - просто недоступны либо утеряны. История Успенского храма сегодня является отправной точкой в восстановлении хода тех событий, что разворачивались в старинном селе и его окрестностях десятки и сотни лет назад, в воспоминаниях о тех людях, что жили здесь когда-то до нас, и чья судьба была связана с этими местами.
Однако, более того, сегодня у нас есть волей Господа сохранившийся старинный храм, где совершается Божественная Литургия, совершаются церковные Таинства, воспоминаются в праздничные дни все важные события истории христианства и творится память святым. В храм возвращаются старинные иконы и книги, понемногу возрождается приходская жизнь. Наша маленькая Успенская церковь посредством нынешних прихожан вновь стала частью большой Вселенской Церкви – Тела Христова.
